Всё дальше в историю уходит Великая Отечественная война и всё меньше остается живых свидетелей тех огненных лет. Но в архивах, в том числе и редакционном, как реликвия хранятся воспоминания однополчан «об огнях-пожарищах, о друзьях-товарищах»... С некоторыми из них мы сегодня знакомим наших читателей.

В годы войны рылянин Михаил Разиньков был командиром саперного отделения 170-го стрелкового полка 58-й стрелковой дивизии. Активно участвовал в боях за Варшавское шоссе в 270-ти километрах западнее Москвы – укреплял окопы, делал проходы в минных полях, принимал участие в подкопе высоты 269,8 во время освобождения от фашистов Зайцевой горы. Теперь на этом месте у братской могилы сооружен монумент Славы.

В одном из послевоенных писем бывший связист дивизии писал об этом бое Михаилу Васильевичу: «...Вспомни, как ежедневно, в три разворота нас бомбили через каждые полтора-два часа немецкие стервятники. Фашисты – на высоте, а мы внизу, в болоте, как на ладони».

Тогда-то командование и приняло решение пойти на хитрость. В течение сорока суток сапёры под руководством майора М.Д.Максимцова вели подкоп высоты, где находился вражеский узел обороны. На глубине 15 метров заложили взрывчатку и в результате уничтожили 400 фашистских солдат и офицеров, артиллерийскую противотанковую батарею, пулемётные дзоты и другую технику противника.

После Победы полковник в отставке Антон Буткевич жил в Харькове. На сорокалетие освобождения Рыльска от захватчиков он прислал в редакцию письмо, в котором есть такие строки: «...Я был офицером-связистом 133-го отдельного батальона связи 30-го стрелкового корпуса 60-й армии под командованием генерала Черняховского. Весной 1943 года наш корпус, сформированный в Красноярске, прибыл на фронт и занял оборону по реке Сейм. Штаб его располагался в лесу, восточнее Рыльска. Мы твёрдо усвоили правило: связь является нервом армии. Потеря ее в бою приводит к потере управления войсками.

Основным видом связи в то время была проводная. Под воздействием вражеской артиллерии и авиации она часто повреждалась. Проявляя мужество и героизм, связисты нашего батальона, несмотря на артиллерийский огонь и бомбардировки противника, немедленно устраняли повреждения, создавали обходные каналы. Вражеская авиация наносила бомбовые удары и по месту расположения штаба корпуса, но благодаря хорошей маскировке враги не могли установить точные координаты, и их удары часто приходились по пустому месту...»

Василий Малычев, лейтенант запаса из Минска, после прохождения курсов усовершенствования командного состава был назначен в 121-ую стрелковую дивизию дивизионным инженером и прошел с ней боевой путь от Воронежа до Праги. Трижды был ранен, из госпиталей возвращался в строй. Удостоен правительственных наград за успешное выполнение заданий по инженерному обеспечению форсирования водных преград Сейма и Днепра, непосредственное участие в прорыве обороны противника.

Он так описывает инженерную изобретательность, выручившую бойцов: «...Для переправы пехоты мы стали заранее готовить штурмовые мостики. Это щит-звено из шести досок длиной 4-4,5 метра. Такое звено с исходного рубежа до места форсирования реки доставлялось двумя бойцами. Для наведения штурмового мостика два-три разведчика переправлялись на берег противника с канатом, один конец которого оставляли на своём берегу. Отдельные звенья мостика скреплялись верёвками, и разведчики перетягивали звено за звеном к берегу противника и закрепляли на том берегу. Штурмовой мостик мы наводили за 15 минут. Для переправы артиллерии и транспорта был наведён паром из понтонов...»

«...Мне, как комсоргу 705 стрелкового полка, приходилось бывать во всех подразделениях, много беседовать с комсомольским активом, – вспоминает В. Шустов из Ростова-на-Дону. – Эта работа не прошла даром. К августу 1943 года в каждой роте было по 12-15 комсомольцев, которые вместе с коммунистами составляли костяк коллектива.

В ночь перед наступлением комсомольцы третьей стрелковой роты первыми показали, как они готовы выполнить боевую задачу. Им было приказано заменить штрафную роту, оборонявшую крохотный плацдарм на правом берегу Сейма. Связь с ней осуществлялась по так называемому штурмовому мостику. В ночных условиях воины третьей роты с оружием и снаряжением переправились на противоположный берег и заняли оборону, чтобы утром штурмом овладеть городом Рыльском».

Однополчанин Шустова до начала войны окончил школу диверсантов. Когда в конце февраля 1943 года прибыл в район Рыльска, был уже бывалым солдатом и пишет о тех днях так: «...Мой пулемёт стоял на опушке леса у дороги, идущей из Рыльска через Сейм на восток. Я уделял большое внимание боевой выучке подчинённых. Учился сам и учил других, как обмануть противника. За одну ночь мы сделали три ложных пулемёта «Максим» и установили их на передовой. Все они «стреляли». Я снимал со своего пулемёта ствол и вёл огонь с ложных позиций. Вводил противника в заблуждение, а свою огневую точку не показывал. Зимой мы обматывали ствол пулемёта бинтом, чтобы он на снегу был менее заметен...»

Освобождавший от захватчиков город Рыльск Степан Струкуленко в своих воспоминаниях пишет:

«...Мне памятен кровавый след на реке Сейм. Я помню однополчан, которые были засыпаны землёй от взрывов бомб и «проутюжены» фашистскими танками... Наша горечь была приправлена жаждой мести. Я сполна познал ужасы войны.

С группой разведчиков 42-й Краснознамённой бригады мы пошли «за языком» и напоролись на вражескую засаду. Нас окружили. Отбивались, как могли, но силы были неравны. Пришлось вызывать огонь на себя. Обстрел длился два с половиной часа с обеих сторон. Спасло нас немецкое освещение, благодаря которому мы заметили глубокую воронку и затаились в ней, а командование в результате обстрела смогло засечь все огневые точки противника...»

Из воспоминаний командира минометного расчета 248-й отдельной Курской стрелковой бригады В. Шахова: «С марта по август 1943 года наша стрелковая бригада, возглавляемая полковником Анисимовым, занимала свои позиции в селах Капыстичи, Бупел, Чупахино, Студенок... Впереди – занятые фашистами Рыльск, Севск, Хомутовка. Так как у нас была в основном молодёжь 17-20-летнего возраста, мы, используя затишье, обучались военному искусству. Школа младших командиров находилась около Студенка на берегу небольшой речушки, в лесу. Закончив занятия, я (18-летний сержант) спешил к своему расчету 82-миллиметровых минометов, чтобы укреплять оборону: копали блиндажи, ложные окопы, ходы сообщения...»

Любопытный эпизод о том, как красноармейцы «отобрали» у фрицев нашу 45-миллиметровую пушку, нашла я в письме бывшего командира противотанковой батареи 705 стрелкового полка 121-й стрелковой дивизии Н.Т.Сосина из Воронежа: «...О том, что из нашего орудия немцы ведут огонь, я узнал от разведчиков. Как оно к ним попало, осталось неизвестным. Дело предстояло серьёзное. Решили операцию провести без шума, своим расчётом. Командир полка Кратюк одобрил предложение. Так, ещё задолго до рассвета смельчаки во главе с младшим лейтенантом Лаушкиным переправились через Сейм, бесшумно перебили фашистскую «прислугу» орудия и вернули в строй нашу пушку. Её выстрелы были слышны утром во время общего наступления на командном пункте батальона, который находился в Березниках. При такой внезапной атаке отобранная у врага пушка сыграла большую роль».

За этот подвиг весь расчёт орудия во главе с младшим лейтенантом был представлен к наградам. А в целом, как свидетельствуют документы, за проявленные доблесть и мужество многие воины этой прославленной дивизии получили правительственные награды, а 55 человек удостоены звания Героя Советского Союза.

Людмила ШУМАНОВА