Сразу отмечу: общий знаменатель не найден. Пока не найден. Хочется, тем не менее, верить, что все закончится хорошо, а иначе зачем весь этот сыр-бор, зачем тогда вообще было браться за перо? Беда-то во времени настоящем, трудная эта печаль горьким бременем ложится на сердце. Однако в поисках истины, общего знаменателя, консенсуса, если хотите, эмоции не помогут. Но и даже самые беспристрастные размышления приводят к грустным выводам. Так уж, видно, сложилось, что традиционная система ценностей расшатана. Рассудительность, здравый смысл, порядочность, человечность – размыты эти понятия утеряли свои первоначальные нравственные очертания. А когда речь вообще идет о материальных благах, здесь мораль зачастую уступает место холодной расчетливости, духовному цинизму.

Один человек, услышав эту историю, усмехнулся: чего, мол, копья ломать и душу рвать, такое творится на каждом шагу даже у нас в городе. Что ж, от этого наша конкретная история не становится менее трагичной. Напротив, в ней, как в капле воды, отражаются хронические недуги нашей жесткой действительности. Печатные СМИ, телевидение перенасыщены горькими примерами разного рода мошенничества по отношению к старикам. И даже если такие действия не подпадают под статью уголовного кодекса, обиды, нанесенные людям преклонного возраста, больно ранят их. Поэтому говорить об этом надо. Кто-то заметил, что оспаривать человеческую ничтожность – пустая затея. А как же тогда быть с совестью? Зарыть голову в песок и делать вид, что ничего не происходит? Не выйдет. По одной простой причине. По какой? А по той самой, что отчаявшиеся в своем горе люди пишут нам. Похоже, эпистолярный жанр сохранился еще и благодаря тому, что крик души человеческой, оказывается, «не вмещается» в телефонный звонок, что тот, у кого случилась беда, уверен: каждая строчка в редакцию – жгучее откровение, впитавшее в себя и слезы, и мольбы о помощи – найдет отклик. А вправе ли мы лишать человека возможности поделиться случившимся? Нет, конечно.

Для начала обратимся к письму Г.А. Жигулина, 73-летнего жителя Рыльска. «Уважаемая редакция, – пишет Георгий Андреевич, – вы моя последняя надежда, я верю, что вы мне поможете в решении квартирного вопроса. Я не знаю, как мне дальше жить… Очень прошу, не оставьте, пожалуйста, мою просьбу без внимания. Я, инвалид второй группы, остался без жилья и имущества на старости лет. Выселен незаконным путем из своего дома в холодную временную постройку, совершенно не пригодную для проживания».

Потом Георгий Андреевич рассказывает о своих мытарствах, о том, что и кто стали виной всех его несчастий. По словам автора письма, когда четыре года назад он привез свою жену Валентину Александровну Жигулину в районную больницу в тяжелом состоянии, старшая медсестра терапевтического отделения В.Н. Ларина определила ее в отдельную палату и организовала соответствующий уход. Но, по глубокому убеждению Г.А. Жигулина, «это не было сделано от чистого сердца, она, т.е. В.Н. Ларина все продумала, как присвоить мое жилье и имущество…». Как пишет далее Георгий Андреевич, было составлено фиктивное завещание, и в случае смерти его жены, все имущество и квартира достаются дочери В.Н. Лариной – Е.В. Воронежской. Когда жена Георгия Андреевича умерла в 2004 году, рассказывает он дальше, без его согласия семья Лариных (т.е. В.Н. Ларина и ее муж) и их дочь Е.В. Воронежская стали жить в его квартире. Он говорит, что «тут начались мои настоящие беды, я им был помехой…» В 2006 году он получил II группу инвалидности, ему самому нужен был уход. Однако обстоятельства сложились так, что он вынужден был перекочевать во «времянку». «Я третий год живу в нечеловеческих условиях, – жалуется Г.А. Жигулин, – хожу к знакомым погреться, эту зиму едва пережил, а что меня ждет впереди?»

Согласитесь, остаться нам равнодушными к таким словам просто было нельзя. Увиденное потрясло. Жилым это помещение назвать язык не повернется. Вообще изначально, как поведал сам Жигулин, оно задумывалось как что-то вроде летней кухни. Есть там, правда, ванная комната, туалет, но все в таком запущенном состоянии, в таком проржавевшем забытьи. Кругом плесень, сырость… Три комнаты с низкими потолками, стены, по словам Г.А. Жигулина, из досок с прослойкой шлака. Конечно, эта постройка рассчитана на сезонное пребывание. У Георгия Андреевича сейчас только дневное. Говорит, что вечером уходит к знакомым, одна семья, мол, приютила. Уверяет, что боится нынешнюю хозяйку квартиры Е.В. Воронежскую. Надолго оставаться во «времянке» не отваживается, мол, скандалить не хочет, говорит, что спокойно проживать не дают… Пишет: «то электричество отключат, то стирку затеют, то накурят – знают, что мне тяжело дышать…»

Вот такое «интересное» житье-бытье у 73-летнего человека. Есть в этой сложной и печальной истории еще несколько нюансов не менее сложных и трагичных. Г.А. Жигулин сообщает редакции о том, что много лет назад, когда он работал кузнецом в автоколонне-1772, в свободное от профессиональных обязанностей время смастерил трактор. Говорит, что отдельные запчасти выписывал и оплачивал через кассу автопредприятия. Незамысловатый агрегат пригодился в домашнем хозяйстве. Груз какой-никакой перевезти, огород обработать. Как сообщил в редакцию Жигулин, однажды в мае, вернувшись домой – на ул. Ленина, 86, во дворе, где стоял трактор, было пусто. «Я, – пишет Георгий Андреевич, – спросил у соседей, они сказали, что видели, как приехала Елена Вадимовна Воронежская на двух грузовых автомобилях и с ней было четверо мужчин, которые погрузили трактор и уехали… Я обратился в милицию». Признаться, мы тоже обратились, но уже в прокуратуру. Вот что пояснил прокурор района А.А. Петров: «14 июля 2008 года в прокуратуру поступила жалоба Г.А. Жигулина на постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, вынесенное по факту рассмотрения обращения Г.А. Жигулина по краже, принадлежащего ему трактора. Я сам рассматривал жалобу. Постановление об отказе в возбуждении уголовного дела было отменено. Материал отправлен в ОВД района для проведения дополнительной проверки. В настоящее время сотрудниками ОВД проводится дополнительная проверка». Здесь, как говорится, комментарии излишни.

Жалуется пожилой человек еще на один «нюанс» в своей жизни. Как он уверяет, нет ему теперь места не только не улице Ленина, но и на кладбище. Когда умерла жена, по словам Георгия Андреевича, он давал деньги В.Н. Лариной на покупку и установку общей оградки. Думал старик, что после смерти останутся они с женой рядом. Но когда умер муж Валентины Николаевны, она похоронила его рядом с В.А. Жигулиной, т.е. в одной оградке! Вот такие метаморфозы. Доказать теперь, что, как утверждает мужчина, финансировал и похороны жены, и приобретение ограды, Жигулин не может. Ну нет у него никаких документов. Да кто же знал, что прежде чем отдавать деньги В.Н. Лариной на все эти скорбные мероприятия, надо было запастись разного рода расписками, квитанциями… До того ли было! «Хотя я за свои деньги заказывал и устанавливал оградку», – так пишет в редакцию Г.А. Жигулин.

Ну, а что же другая сторона в лице двух женщин, волей судьбы оказавшихся в гуще описываемых событий? Валентина Николаевна Ларина говорит, что ходили к семье Жигулиных много лет. Говорит, что по-соседски помогали, а когда заболела Валентина Александровна, Ларина как медик стала выполнять назначения врача, ухаживать за больной. По словам Валентины Николаевны, Г.А. Жигулин не стал кормить жену, она жаловалась, что муж не обеспечивает уход за больной женой. В.Н. Ларина далее рассказывает, что, ощутив доброе, внимательное отношение ее и ее дочери Е.В. Воронежской, Валентина Александровна решила завещать квартиру и свое имущество Елене Вадимовне, прописала ее по своему адресу. Они с дочкой, как уверяет В.Н. Ларина, отказывались, но больная настояла. Причем, по словам Лариной, сам Г.А. Жигулин был в курсе пожеланий жены и не возражал. Все оформлено документально. А во «времянку», по мнению В.Н. Лариной, Жигулин перешел по собственному желанию. А вообще, как опять же считает Валентина Николаевна, Георгий Андреевич лентяй, наводить порядок во дворе, в летней кухне, где живет, не хочет, и вообще делает им с дочкой гадости.

Жигулин же, помнится, утверждал, что они ему жить не дают. Словом, у каждого своя правда, своя система аргументов. Соединенные вместе, они дают картину событий достаточно противоречивую. Жигулин уверяет, что после смерти жены беды просто преследуют его; Ларина и Воронежская, напротив, говорят, что все делали, особенно первое время, для Георгия Андреевича, чтобы он чувствовал себя хорошо. Готовили, мол, еду, стирали, посадили картошку… А он, дескать, неблагодарный, жалуется.

Не мудрено. Остался ведь практически на улице в преклонном возрасте, да еще в состоянии беспомощности. Завещание жены, сделанное на чужого человека, лишило Г.А. Жигулина ощущения реальности происходящего. Он растерялся. Не обратился за помощью к сыновьям от двух предыдущих браков. Младшего – Сергея, говорит, не видел лет пятнадцать, не знает, где он. Два или три года назад виделся со старшим Константином. О беде своей не рассказал, стыдится, видно положения своего неопределенного, унизительного. Хотя люди все же родные, могли бы и поддержать друг друга в трудную минуту. Неужто детям мы становимся не нужны, когда они выросли, а мы состарились? Как здесь найти общий знаменатель? Как умножить добро и разделить горе, чтобы не было страдающих и не осталось равнодушных?

Трудно было тогда (да и нынче не легче) автору письма привыкнуть к мысли, что квартира и все, что в ней (а, это, говорят, ковры, красивая дорогая мебель, хрусталь) перешли в собственность другого, причем совершенно чужого человека. Г.А. Жигулин склонен обвинять Е.В. Воронежскую и ее мать В.Н. Ларину в корысти. Ну не верит он в искренность добрых чувств, которые, якобы, испытывали соседки к его жене, особенно в последние месяцы ее жизни. По его словам, они обманным путем завладели нажитым совместно с В.А. Жигулиной имуществом. Но кто может поставить точку в этом сложном деле? Конечно суд. На одном из заседаний Рыльский районный суд Курской области определил утвердить мировое соглашение между сторонами. И ведь тогда еще, в 2006 году, обязались Жигулин и Воронежская не чинить друг другу препятствий в пользовании жилым и нежилым помещениями, находящимися в их собственности. Однако в жизни «препятствия чинились», как оказалось, с обеих сторон. По словам Воронежской, Жигулин не выносил мусор, он же утверждает, что Елена Вадимовна замыкала квартиру, повесила замок и на «времянку». Началась судебная тяжба.

Согласно иску Е.В. Воронежской, Г.А. Жигулин должен быть отстранен от наследования по закону после смерти жены, поскольку, как утверждала она, Георгий Андреевич злостно уклонялся от обязанностей по содержанию своей больной жены, причинял ей физические и нравственные страдания. Однако, как установил Рыльский районный суд, все допрошенные в судебном заседании свидетели подтвердили, что Жигулины, проживая одной семьей, вели совместное хозяйство. Супруги жили дружно, существенных разногласий между ними не было. В период нахождения В.А. Жигулиной в больнице Г.А. Жигулин регулярно навещал ее, оставался ночевать. Суд решил иск Воронежской оставить без удовлетворения, то есть суд не усматривает злостного уклонения Жигулина от обязанностей по содержанию жены. Да, собственно, и сейчас соседи Жигулиных, и те, которые были на судебном заседании, говорят, что Георгий Андреевич был трудягой, дома держали кур, свиней, за которыми он ухаживал, да и в саду, и в огороде всегда был порядок. И вообще, человек он, говорят, спокойный, уравновешенный, грубого слова от него никто не слышал. А вот что усомнился в реальной подписи жены на завещании – так ведь нелепым оно ему показалось. А может быть, хотела покойная уберечь его, рассчитывая на то, что Е.В. Воронежская как наследница не бросит на произвол судьбы одинокого больного человека в случае чего?.. Вышло иначе. И завещание признано действительным по результатам нескольких почерковедческих экспертиз, и места ему не нашлось в квартире. Вроде официально все в порядке, а мира нет. Наследники есть, а мира нет.

По закону Жигулин тоже является наследником 1/6 части вместе нажитого с супругой имущества, квартиры и половины земельного участка. По сути же оказался на улице. Почти как в той грустной детской сказке: лиса попросилась переночевать, а сама взяла да и выгнала зайца… Чего там говорить: конечно, лиса коварная особа, бесчеловечная. но уж коль обосновалась в зайчишкиной лубяной избушке, хоть бы позаботилась о бедняге, не пропадать же простодушной зверушке… Ан нет, пусть поскитается. Так и в жизни случается. Разве угадаешь, как все сложится? Кажется сейчас, что был даже высоко нравственен Мефистофель, обменявший Фаусту душу на бессмертие, если можно без сожаления «расправиться» с человеческой судьбой в обмен на квартирное благополучие.

Вообще, скажет мне кто-то, что все относительно и мораль у каждого своя. Да, зыбкая эта граница между добродетелью, законопослушанием, равнодушием и состраданием. А один английский философ сказал: «Тот, кто не имеет сострадания, жесток».

Безусловно, трудно ужиться чужим людям в одном дворе, в одной квартире. Не всегда даже дочь с матерью ладят на одной кухне. Но искать варианты сосуществования надо. Причем, заботясь не только о своем комфорте и благополучии. Может быть стоит проявить гуманность к другому? Может быть, пора бесконечному эгоизму «посторониться» и уступить место поиску оптимального решения? А то все смешалось: жизнь, смерть, квартиры, оградки, хрусталь, ковры… На обочину «разборок» в результате выброшен человек. Печально, что те, кто оказались в этот трагический момент рядом, не хотят замечать этого. 

Л.Фролова