№7 / 23.01.2009 г.

На самом краешке Рыльского района, у самой границы с Украиной, на семикилометровую улицу по-над речкой Обестой раскинулось древнее село Локоть с четырьмя хуторами: Передовик, Титов, Рубежный и Реза. Южную сторону села украшают луга, прежде полноводная река, а ныне – просто ручей, живописно поросший молодой кустарниковой порослью. На северной стороне приютились огороды, поля, окаймленные лесом. В нем еще одна река – Клевень, которая и служит границей между Россией и Украиной.

А в пору нашего детства, помню, мы кормились клевенской рыбой, не ведая никаких границ. Хотя порой, размечтавшись, живо представляли себя дозорными, охраняющими рубежи Родины. Однако мечты наши были настолько абстрактными, что мы и сами слабо верили в свою «героическую» миссию. Разве можно было вообще подумать даже, что распадется Союз, что целый народ разрежут по-живому…

Село Локоть – моя малая родина, колыбель предков. Наш отцовский род имеет двухсотлетнюю память своей родословной. Подтверждение тому – публикация в 1998 году в газете «Районные будни» фрагмента письма князя Барятинского Ф.Голубцову, где названа фамилия нашего далекого предка – управителя барятинской усадьбы. Факты эти полностью совпадают с тем, что я слышал чуть ли ни с самого детства.

На сегодняшний день село Локоть насчитывает 220 дворов. Исчез хутор Передовик, такая же участь постигла Волковку. Доживают свой век хутора Реза, Рубежный, Титов.

К центральной части села приходит, наконец, цивилизация. Есть водопровод, асфальт связал село с международной трассой. Не за горами прокладка газа. Всё это, конечно, радует. И в то же время наводит на грустные мысли. Молодежь уезжает из села. Где перспектива? На грани закрытия сельсовет, медпункт, школа. Нет железнодорожной станции, где после войны работало не менее 50 человек. Приказало долго жить лесничество, разграблены колхозные фермы, печальным памятником бесхозяйственности и бесконечных реформ возвышается безшлюзовая запруда Локотского става. Перестал существовать Козинский спиртзавод.

Позволю себе вспомнить кое-что из прошлых лет. До войны, например, возле железнодорожной станции Локоть находился целый поселок. В народе прозвали его «Жилые дома». Это были добротные кирпичные здания для семей железнодорожников. Через станцию мчались не только грузовые, но и пассажирские поезда. Железнодорожная ветка связывала село Локоть с украинским городом Глуховом. А для локотчан не составляло труда съездить даже в Москву, в Питер, Оршу.

Огромный, под стать крупным узловым станциям, Локотской вокзал красовался на фоне сельского пейзажа. В вокзале были комната отдыха, буфет, кубовая, зал ожидания. Рядом с вокзалом – базар. Здесь не только локотчане, но и жители окрестных сел и хуторов торговали сельхозпродуктами.

В войну немецкие самолеты бомбили станцию. В конце 50-х годов был построен новый вокзал. Но не восстанавливалась разрушенная железнодорожная ветка Локоть–Глухов. Несмотря на тяжелое послевоенное время станция жила активной жизнью. Через нее проходило около 26 товарных и пассажирских поездов. Был поселок, была водокачка. В результате перестройки всё разрушено. В течение многих лет я отстаивал станцию. Куда только не писал, но ответы всегда – неутешительные. Сегодняшний кризис и отношения с Украиной, видимо, ведут к окончательному закрытию станции.

Одним из главных признаков жизнеспособности села, как известно, является наличие на его территории школы. На сегодняшний день в нашей школе обучаются 52 человека, в 50–60-е годы (для сравнения) было более 600. Занимались тогда в две смены. Наполняемость классов была 42 учащихся. В конце 70-х годов в классе, где я был классным руководителем было 38 человек. Вообще, надо сказать, в те годы бурлила жизнь локотчан. Колхоз «Советская Россия» был в числе передовых в районе. Это было высокоразвитое хозяйство с хорошей материально-технической базой. Успешно развивались как растениеводство, так и животноводческая отрасль. Было две молочнотоварные фермы. Только при железнодорожной МТФ имелось четыре скотных сарая с поголовьем около 400 голов КРС, не считая молодняка. Люди имели работу. Часть населения была занята в лесничестве, которое находилось рядом с селом. Там перерабатывали древесину. На колхозной пилораме тоже изготовляли доски, брус, работал бондарный цех, гнули полоз. Немаловажную роль играл в жизни локотчан и Козинский спиртзавод. Это – гарантированные рабочие места, неплохой заработок, решение социальных проблем.

В начале 60-х годов локотчане праздновали открытие сельского Дома культуры. Это здание и сейчас может соперничать с очагами культуры не только Рыльска. Славился Локоть и своим прудом с мельницей, колхозной электростанцией.

Если говорить о каких-то духовных ценностях, то раньше им придавалось гораздо большее значение. Жизнь казалась полной, насыщенной. А уж если вспоминать о веселых деревенских хороводах, о гармошке, голос которой далеко разносился по ночному селу, то действительно на душе становится тепло и, конечно, немного грустно. А как пели наши девчата, возвращаясь с вечерней дойки! Не надо было никаких столичных концертов.

Я – сельский учитель. Мне всё близко и дорого в этих местах. Потому-то я так сожалею о прошедшем времени, в котором была настоящая жизнь, много учеников, молодежи. По привычке, выработанной с юности, я до поздней ночи засиживаюсь за своим письменным столом. Окна выходят в сад. За садом – огород, поле и ферма. Раньше светились там огоньки, работали люди, бурлила жизнь. И осознание того, что ты не один в этой ночи, что где-то за околицей люди тоже трудятся, поют песни, мечтая о счастье, наполняло сердце радостью. Выйдешь на улицу – звездное небо, огни деревенских окошек, фермы, станции… Казалось, что и во всем мире также покойно, умиротворенно и надежно. Привычка работать по ночам осталась. Только вот сейчас за моим окном – тот же сад, огород и… непроглядная темень. Во двор выйду – хоть глаза выколи. Ушла жизнь в селе. Едва теплится она в одиноких хатках, где еще живы старики. И так тоскливо на душе от потухающих огней родного села…

И.Мироненко,

селькор