* * *

Надо мною небо, солнце, Бог.

Подо мною – пыль родных дорог.

За спиной – пресветлая печаль,

Впереди – пронзительная даль.

 Люблю смотреть на облака,

Что плывут, плывут из далека,

Я люблю неблизкие пути,

Чтоб идти, идти, идти, идти…

Я люблю шмелиные луга,

Я люблю высокие стога,

Соловья серебряную трель

И хмельной, бунтующий апрель

Я люблю. И Родина в ответ

Мне дарует несказанный свет,

Осыпает пухом тополей, –

Укрывает плечи потеплей…

Я живу с распахнутой душой,

Мне легко, спокойно, хорошо,

надо мной – высокая звезда.

Я живу – и будет так всегда!

Надежда ЖУКОВА

Имя твое

Забыла имя светлое твое

И образ твой по капельке теряю,

Но только лишь теперь я понимаю, 

Насколько это было все мое.

Забыла имя светлое твое.

Щек ветер не румянит. Холодна

Душа. А как пылала, как пылала!

Когда к тебе я сердцем прикипала,

Свидетелем тому была луна.

Щек ветер не румянит. Холодна.

Теперь от имени остался след.

Тот след сотрет одна моя улыбка.

Я слышу, слышу, как рыдает скрипка –

Салют с горчинкой за утрату лет.

От имени остался только след…

Нелли СТАРЦЕВА

Баба Стёша

Жила баба Стеша от нас за версту.

Мы, внучки ее, ей во всем помогали.

Ворочали сено, пололи свеклу,

За труд угощенье потом получали.

Закончив дела, и умывшись в ручье,

Все трое за стол мы проворно садились.

На скатерти бабушкой вытканной где,

Наваристо, вкусно все блюда дымились.

Клубились духмяно пары по избе

От розовой вкусной, томленой картошки

И пахло и сытно, и сладко везде

Утятиной, кашей… и счастьем немножко.

За бабушкиным изобильным столом

Мы ели частенько, всегда до отвала

И мчались вприпрыжку в родительский дом,

Где мама с гостинцами нас ожидала.

И помним мы бабушкин кухонный стол,

Пропахший внутри сдобно и кисло-сладко,

Мы дверцы откроем, на полках найдем

Коржи, сухари и куски рафинада.

Еще росла груша у бабы в саду,

Её бессемянкою мы называли

И сочные, нежные эти плоды

Проворно в подол мы себе собирали.

Случись отлучиться ей надо куда,

То баба на тот крайний случай,

В местечко укромное клала всегда

От дома заветного ключик.

Ах, бабушка Стеша, нашла ты причал,

Гуляешь теперь райским садом.

Но снятся нам груши твои по ночам

И, кажется, будто ты рядом…

Диана ВЕЛЮХАНОВА

Журавли

Покидая родимый свой край,

Улетая в чужие просторы,

Птицы ищут потерянный рай,

Привлекая к себе наши взоры.

Возвращайтесь с весной, журавли!

Принесите на крыльях приметы

Той чарующей дивной земли,

Где совсем нет зимы, только лето…

Только лето… потерянный рай.

Как когда-то, в счастливых семнадцать.

Понимаю, мечтай, не мечтай,

Годы птицами не возвратятся…

Бабье лето, махни мне крылом

Над печалью чарующей далью.

Миг рассвета, ты в сердце моем

Отзовешься безмолвной печалью…

Людмила КОНСТАНТИНОВА

Мыши, Кот и Крот

(басня)

В подсобку магазина (а может быть ларька)

Нагрянули вдруг мыши: исчезла вся мука.

И продавцы решили (решили неспроста):

В подсобку магазина впустить на ночь Кота.

Какое удивленье! Какие чудеса!

В подсобке магазина исчезла колбаса!

Внезапное сомненье у них возникло вдруг:

Могли ли столько Мыши поесть муки вокруг?

(А съесть они сумели, причем наверняка,

За эти две недели примерно три мешка.)

И этот Кот-пройдоха, Кот-рыжие усы,

За ночь умудрился съесть центнер колбасы!

К ним на беду такую милиция пришла.

Ту колбасу с мукою у сторожа нашла…

В другой у них подсобке завелся будто Крот:

По три бутылки водки он каждый день берет.

О том Кроте-ворюге молва вокруг пошла,

(И камера на пленку Крота-то засняла!)

"Не предавать огласке," – весь коллектив решил.

(Директор магазина в подвале том "грешил")

Борис ЧЕРНИКОВ

Тоска рыбака

Оскудели наши весны,

Нет большой воды, тепла,

В забытьи вздыхают весла,

На дворе лежит ладья.

От такой зимы бесснежной

Не поесть теперь ухи.

"То-то время было прежде!" –

Вспоминают рыбаки.

Раньше было половодье,

Над рекой туман, теплынь,

Косяками по разводьям

В нерест шел судак и линь.

В малых речках много было

И гольца, и пескаря,

А теперь их заилило,

И сидим у речки зря…

Евгений НАЙДЕНОВ

Ненастье

Туман. Все выглядит унылым, блеклым,

Постылым, призрачным, размытым,

Слезой горючею умытым,

Застывшим немо фарсом бледным.

Ушла ленивая беспечность.

Сырая влага хватко душит

И разъедает благодушье.

Покой презренный канул в вечность.

В ненастье зыбком солнца чаю.

В душе смятенной зреет что-то.

И не приемлешь стынь болота,

И не желаешь быть в печали…

И протестуя, и надеясь,

Готов с невзгодою сразиться.

Вскипает кровь, готов я биться,

Надеждой солнечною греясь.

Леонид МАЛЫШЕВ

Миша и мыши

Мыши бегают по крыше,

А за ними мальчик Миша.

Ух, противные мышата,

Не догонит их Мишатка.

Как он хочет их поймать,

В ручках нежно подержать,

Тихонько погладить!

А они-то убегать,

Серым хвостиком вилять,

Не хотят с ним ладить.

Бегал Мишка по углам,

Да упал на мышку сам.

Очень Миша испугался.

Даже сам с собой подрался.

Сел, устал: "Так не играю,

Понял, я вас не поймаю!"

Галина БОКОВА,

студентка РСПК

Курские соловьи

Меня однажды если бы спросили,

Где чувствую покой я и уют?

Где звонко соловьи поют? В России.

Но курские чудесней всех поют!

Мой Рыльский край. И боль моя, и радость,

Ветшают села, всюду дискомфорт,

Но в сельских кущах, позабыв усталость,

Наш соловей торжественно поет…

Выводит трели, так "загнет коленце",

Что в сладких грезах представляешь рай,

И в предвкушенье счастья бьется сердце…

Пой, соловей, вовек не умолкай!

Мария ПИРОЖЕНКО

 Анне Галанжиной

Когда мне совсем одиноко,

И мысли такие, хоть плачь,

Врачуюсь Есениным, Блоком,

Джек Лондон – мой лечащий врач.

А на ночь стихи Гумелева –

И я до утра – капитан,

По южным морям и суровым веду каравелл караван.

Со мною седой конкистадор,

Мы с ним укрощаем моря,

Иль бунт. "Эй вы, мерзкое стадо,

Вон в трюмы… Кому говорят?!"

С ботфорт клочья пены сшибая,

Командую: "Трусы, назад!"

И в трюм загоняю, добавив

Соленое слово, как залп!

В тисках бунтовавшие нервы,

Пронзительно мысли остры,

Их лоб можно жизненной скверне,

И как не бывало хандры.

Иван МИРОНЕНКО

Памяти И.А.Акатова – педагога,

руководителя кружков технического творчества Рыльского Дома пионеров

Тепло души

– Удивительно устроен человек! Иногда в памяти надолго остаются радостные мгновения жизни, а, случается, не забывается то, что и хотел бы забыть. С годами всё сглаживается, остаются только самые яркие, значимые для человека воспоминания… – об этом думал высокий молодой крепко сложенный светловолосый человек. Из запотевшего окна вагона он провожал взглядом занесенные снегом убегающие леса, поля и деревеньки. А какой-то радостный голос внутри его под стук колес твердил: «До-мой, до-мой»… И мысли уже опять были далеко от этих мест.

Игорь вспоминал детство. Был он старшим в многодетной семье. Отец из-за пристрастия к спиртному подолгу ни на одной работе не задерживался, а потом и вовсе попал под сокращение. Мать билась как могла, чтобы накормить и хоть как-то обуть-одеть подрастающих детей. Видя очередные разорванные от игры в футбол ботинки Игорька, она беззлобно причитала: «Горюшко ты мое, опять обувь порвал… Думала, младшим достанутся…»

Отец был менее внимателен к семейным проблемам. Частенько, приходя домой навеселе, успевал лишь отвесить подзатыльник подвернувшемуся под пьяную руку юнцу и тут же, словно сраженный пулей, валился на кровать, засыпая на ходу.

Когда Игорь учился в начальной школе, учительница привела их класс в Дом детского творчества, где находилась библиотека. Пока все ребята рассматривали стеллажи с разноцветными детскими книжками, мальчик незаметно для остальных заглянул в приоткрытую дверь соседней комнаты и, войдя в нее, застыл от изумления… Под высоким потолком были развешены модели разных самолетов и планеров, на столах стояли макеты танковых сражений, копии всевозможных парусников.

«Вот бы поплавать на таком корабле, да?» – услышал он в унисон своим мыслям муж¬ской голос и вздрогнул, почувствовав на белокуром затылке теплую шершавую ладонь. Затылок его явно не привык к подобному обращению и, настороженно оборачиваясь, мальчик поднял голову.

Перед ним стоял крепко сложенный невысокого роста мужчина с наградными планками медалей на сером пиджаке. «Ты что, сынок, испугался?» – прозвучал добродушный мягкий голос, и мальчик увидел приветливое с улыбкой лицо ветерана. И ему вдруг, как бездомному щенку, согретому в теплых руках, захотелось уткнуться лицом в эту широкую мужскую грудь, и лишь разглядывая медали, он, наконец, успокоился. Так Игорь познакомился с руководителем технического кружка.

В свободное от школьных занятий время его тянуло в просторную светлую комнату, заполненную шумной ватагой мальчишек разного возраста и запахом свежей древесной стружки. Шли годы, мальчик подрос. Иногда он задумывался о том, что его больше всего сюда влечет: моделирование кораблей, общение со сверстниками или уютная добродушная обстановка, возможность вновь заглянуть в теплые, всё понимающие глаза стареющего руководителя и услышать: «Как дела, сынок?..»

А колеса на стыках рельсов все стучали: до-мой, до-мой… Игорь смотрел на меняющийся за окном вагона пейзаж и сам не замечал, что улыбается. Старушка-соседка по купе с любопытством спросила: «О любимой девушке своей думаешь, небось?..» А он в это время представлял, как в морской форме появится среди мальчишек-кружковцев, подойдет к своему любимому наставнику и, почувствовав крепкое мужское рукопожатие, услышит долгожданное: «Как дела, моряк, отслужил?»

Людмила ШУМАНОВА

Желающие прочитать эту страницу в оригинальной верстке могут загрузить её в формате    >>ЗДЕСЬ>>